Имея же ещё одного сына, любезного ему, напоследок послал и его к ним, говоря: «постыдятся сына моего».
В конце концов у хозяина остался только его единственный любимый сын. Он послал его к ним последним. «Сына-то моего они устыдятся», — думал он.
Еще один был у него, кого он мог послать: сын его возлюбленный. Он послал его к ним последним, говоря себе: „Уж сына-то моего они уважат“.
У него остался только один человек, его любимый сын. Он послал его к ним самым последним, говоря: „Они не могут отнестись к моему сыну неуважительно”.
У него остался только один человек, его любимый сын. Он послал его к ним самым последним, говоря: "Они отнесутся к моему сыну с уважением".
Был у того человека любимый сын, и вот наконец он послал к ним своего сына, решив, что уж к нему-то они отнесутся с уважением.
Еще один у него был: сын возлюбленный; послал он его последнего к ним, говоря: «устыдятся сына моего».
В конце концов у хозяина остался только его единственный любимый сын. Он послал его к ним последним. "Уж сына-то моего они постыдятся", — думал он.
А у него был еще единственный, любимый сын. Он послал его к ним последним, подумав: «Сына они послушаются».
У него оставался лишь один человек, сын, которого он любил. В конце концов, он послал его к ним, говоря: 'К моему сыну они отнесутся с уважением'.
Еще оставался у него один любимый сын. Его послал он последним. Он думал: “Сына моего посовестятся.”
Напоследок он послал к ним ещё одного — любимого сына, говоря: постыдятся они сына моего.
"И еще оставался у него любимый его сын; напоследок послал он к ним его, рассуждая: "Уж сына-то моего они постыдятся!"