Иноплеменники, когда увидели висящую на руке его змею, говорили друг другу: верно этот человек — убийца, когда его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить.
Жители острова, увидев, что с руки Павла свисает змея, стали говорить друг другу: — Без сомнения, этот человек убийца: он спасся из моря, но богиня возмездия не позволила ему остаться в живых.
Когда местные жители увидели свисавшую с его руки змею, они стали говорить друг другу: «Этот человек, должно быть, убийца! Он избежал гибели в море, но, видно, богине возмездия не угодно, чтобы он жил».
Увидев висящую на его руке змею, местные жители сказали друг другу: «Этот человек, несомненно, убийца, потому что, хотя он и не погиб в море, Справедливость не позволила ему остаться в живых».
Увидев висящую на его руке змею, местные жители сказали друг другу: "Этот человек, несомненно, убийца, ибо, хотя он и не погиб в море, справедливость не позволила ему остаться в живых".
Когда варвары увидели, что с его руки свисает змея, они решили меж собой так:— Сразу видно, что этот человек — убийца. Он спасся из моря, но богиня возмездия не оставила его в живых.
И когда увидели туземцы висящего на его руке гада, они говорили друг другу: конечно, убийца этот человек, которому, после того как он спасен был от моря. Правосудие не позволило жить.
Когда жители острова увидели, что с руки Павла свисает змея, они стали говорить друг другу: — Этот человек, наверное, убийца: он спасся в море, но справедливость не позволила ему остаться в живых.
И когда туземцы увидели висящую на его руке тварь, они говорили друг другу: — Ясно, этот человек — убийца, когда ему, спасённому от моря, Правосудие не позволило жить.
Островитяне увидели свисавшую с руки Савла тварь и сказали друг другу: "Этот человек, должно быть, убийца. Хоть он и избежал смерти в море, справедливость не даст ему остаться в живых".
Островитяне увидели гадину, повисшую у него на руке, и стали говорить: «Этот человек, как видно, убийца. В море спасся, а не жилец. Это ему возмездие».