Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почётного употребления, а другой — для низкого?
Разве не вправе горшечник сделать из одного и того же куска глины одну посуду для почетного употребления и другую — для низкого?
Не властен разве горшечник над глиной, не вправе ли он из одного и того же кома глины сделать некий сосуд для особого, а другой — для обычного употребления?
И разве глина не подвластна воле горшечника, когда он превращает кусок глины в особый сосуд или в простой кувшин?
И разве глина не подвластна воле горшечника, когда он превращает кусок глины в особый сосуд или в простой кувшин?
Разве не властен гончар над глиной, разве не может из одного куска сделать сосуд и для почетного употребления, и для низкого?
Или не имеет власти горшечник над глиной сделать из одной и той же смеси один сосуд для почётного употребления, другой — для низкого?
Разве не вправе гончар сделать из одного и того же куска глины утварь для почетного употребления и для обычного?
Разве не имеет власти гончар над глиной, из той же смеси сделать один сосуд для почёта, другой — для бесчестия?
Разве гончар не вправе сделать из одного кома глины один кувшин для почётного использования, а другой для непочётного?
Не властен ли гончар из одного и того же замеса изготовить один сосуд для изящного употребления, а другой для грубого?
Разве гончар не властен над глиной, чтобы из той же смеси один сосуд изготовить дорогим, а другой — дешевым?