Это имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти.
Может, эти правила и создают видимость чего-то мудрого, навязывая самодеятельную религиозность, самоотречение и изнурение тела, но это нисколько не помогает одержать победу над страстями и злыми мыслями.
Всё это только кажется мудрым, а в жизни надуманная набожность, самоистязания [и] изнурение тела не ведут к обузданию чувственности.
В самом деле, их признают мудрыми с точки зрения придуманного людьми почитания, самоуничижения и умерщвления плоти, но они не обладают никакой силой в борьбе против нашей греховной природы.
В самом деле, их признают мудрыми с точки зрения придуманного людьми почитания, самоуничижения и умерщвления плоти, но они не обладают никакой силой в борьбе против нашей греховной природы.
Мудреные слова о добровольном служении, показное смирение и телесное воздержание — всё это ни к чему, это жизнь исключительно по законам плоти.
Это всё имеет видимость мудрости в произвольном служении и смиренномудрии и изнурении тела, — не к какой-либо чести, а к пресыщению плоти.
Может, они и создают видимость чего-то мудрого, навязывая самодеятельное благочестие, ложное смирение и изнурение тела, на самом же деле они нисколько не помогают одержать победу над страстями и злыми мыслями.
Они действительно слывут мудростью в самонадеянном поклонении, смирении и изнурении тела, а против потворства плоти ничего не стоят.
С виду они и в самом деле могут показаться мудрыми, предлагая надуманное религиозное благочестие, показное смирение и аскетизм; но они не имеют никакой ценности, так как не способны удержать людей от потакания похотям старого естества.
Которые создают лишь видимость мудрого распорядка жизни, благочиния, обуздания плоти, а на деле поверхностны и перед ненасытной плотью не препятствие.