Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: «Боже! будь милостив ко мне, грешнику!»
А сборщик налогов, стоя вдали, не смел даже глаз к небу поднять, но бил себя в грудь и говорил: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику».
А сборщик налогов, стоя поодаль, не смел даже глаз поднять к небу и бил себя в грудь, говоря: „Боже, прости мне, грешнику, вину мою!“
А сборщик налогов стоял в стороне и, не осмеливаясь даже глаз поднять к небу, молился со всем смирением перед Богом, говоря: „О Боже, будь милостив ко мне, грешнику!”
А сборщик налогов стоял в стороне и, не осмеливаясь даже глаз поднять к небу, молился со всем смирением перед Богом, говоря: "О Боже, будь милостив ко мне, грешнику!"
А тот самый сборщик стоял поодаль и глаз не смел поднять на небо. Он лишь бил себя в грудь со словами: «Боже, помилуй меня, грешника!»
Мытарь же, стоя вдали, не смел даже глаз поднять на небо, но бил себя в грудь и говорил: «Боже, будь милостив ко мне, грешнику».
А сборщик податей, стоя вдали, не смел даже глаз к небу поднять, но бил себя в грудь и говорил: "Боже, будь милостив ко мне, грешнику".
А откупщик, стоявший вдали от него, не смел даже глаз возвести к небу. Он лишь ударял себя в грудь, восклицая: «Боже, смилуйся надо мной, грешным!»
А сборщик налогов, стоя вдалеке, не осмеливался даже взглянуть в небеса, но бил себя в грудь и говорил: "Боже! Смилуйся надо мной, грешным!"
А сборщик податей стоял в сторонке, не смея глаза поднять к небу, и в сокрушении сердца говорил: “Боже! Дай мне, грешнику, сподобиться ласки Твоей!”
Мытарь же, стоя поодаль, не смел даже глаза возвести на небо и лишь ударял себя в грудь, восклицая: Боже! Будь милостив ко мне, грешнику!
"А мытарь, став подальше, даже глаз не смел возвести к небу, но только бил себя в грудь со словами: "Боже, будь милостив ко мне, грешнику!"